Тебе, педанту, значит, нужен чек

И веры не внушает человек?

Требовать от художника, чтобы он ставил перед собой какие-то нравственные цели и задачи, — это значит портить его работу.

Ты бросишь человеку взгляд,

И сразу же, ошеломясь,

Он нищ, как голь, богат, как князь…

У всех желанье стать богаче,

На всех дверях замок висячий …

У поэтов нет секретов…

Убеждение — это не начало, а венец всякого познания.

Умение вести себя и добрые нравы — средство для достижения того, что иначе достижимо лишь путём насилия, да и то не всегда.

Уменье жить придёт само собою.

Лишь верь в себя, так жизнь возьмёшь ты с бою!

Кто верить сам в себя умеет,

Тот и других доверьем овладеет.

Услужаем второпях

Нашим мы и вашим.

Можно — пляшем на ногах,

Вверх ногами пляшем.

Чего вы не понимаете, то не принадлежит вам.

Человек должен верить, что непонятное можно понять.

Человек живёт настоящей жизнью, если счастлив чужим счастьем.

Человек с верою и присутствием духа побеждает даже в самых трудных предприятиях, но стоит ему поддаться самому ничтожному сомнению, и он погибнет.

Что в жизни разделял, бывало,

Далёкий, долгий переход —

Идя к читателю, попало

В один и тот же переплёт…

Но прекрати пустые речи,

Сдавай-ка томик свой в печать:

Наш мир — клубок противоречий,

Тебе за них не отвечать!

Что вдохновенье долго ждать?

Поэт – властитель вдохновенья.

Он должен им повелевать.

Что шут нашепчет на ушко,

Мудрец объявит широко.

Чудо — веры лучшее дитя.

Чуть я тебя увижу, сразу

Всё рада сделать для тебя.

Тебе я, кажется, любя,

Так много отдала в прошедшем,

Что жертвовать уж больше нечем.

Штурмы с паденьем

Женщин и стен,

Вот что мы ценим,

Прочее — тлен.

Я дело мрачно описал,

Но ведь ещё мрачней развал.

Я должен пот тяжёлый лить,

Чтобы научить вас тому, чего сам не понимаю.

Я на познанье ставлю крест.

Чуть вспомню книги — злоба ест.

Я не создан для этого мира, где стоит только выйти из дому, как попадаешь в сплошное дерьмо.

Я не хотел бы походить на тех, чьё времяпровождение днём протекает в жалобах на головную боль, а ночью – в поглощении вина, которое вызывает эту боль.

Я проклинаю ложь без меры

И изворотливость без дна,

С какою в тело, как в пещеру,

У нас душа заключена.

Я проклинаю самомненье,

Которым ум наш обуян…

Я слишком стар, чтоб знать одни забавы,

И слишком юн, чтоб вовсе не желать.

Я утверждаю, что … самопознание ни к чему путному не приводило.

Я шёл всю жизнь беспечно напролом

И удовлетворял свои желанья,

Что злило — оставлял я без вниманья,

Что умиляло — не тужил о том.

Я шлю проклятия надежде,

Переполняющей сердца,

Но более всего и прежде

Кляну терпение глупца.

Я этот свет достаточно постиг.

Глупец, кто сочинит потусторонний,

Уверует, что там его двойник,

И пустится за призраком в погоню.