Франс, Анатоль (1844 — 1924) — французский писатель

Франс
 

 

 

 

 

Безумием революции было желание водворить добродетель на земле. Когда хотят сделать людей добрыми, мудрыми, свободными, воздержанными, великодушными, то неизбежно приходят к желанию перебить их всех.

Будущее – в настоящем, но будущее – и в прошлом. Это мы создаём его. Если оно плохо, в этом наша вина.

Будущее укрыто даже от тех, кто его делает.

В мире, где малейший луч света угас, даже боль и страдание, утратив своё подлинное значение, кажутся просто скверными шутками и злыми проделками.

В двадцать лет не обязательно понимать, чтобы чувствовать.

В общении людей всегда нужна некоторая степень лицемерия, чтобы смотреть в лицо друг другу без отвращения и ужаса.

Во всяком благоустроенном государстве богатство священная вещь, а в демократическом государстве оно единственная священная вещь.

Война – преступление, которое не искупается победой.

Всё человеческое зло происходит от предрассудка, подобно тому, как пауки и скорпионы порождаются тенью и сыростью погребов и подземелий.

Даже создать мир легче, чем понять его.

Если бы чудеса существовали, они бы перестали быть чудесами: чудо только потому чудо, что оно не происходит в действительности.

Есть нечто такое, что придаёт особое обаяние человеческой мысли: это неуверенность в себе. Самоуверенный ум раздражает и нагоняет скуку.

Зло также необходимо для добра, как тень для света; вся добродетель кроется в усилии, и если не надо будет больше бороться с дьяволом, то святые остануться столь же праздными, как и грешники.

Из всех жизненных зол болезненнее всего ранит душу сознание тщеты всего земного.

Излишество вредно во всём, даже в добродетели.

Истинная любовь не нуждается ни в симпатии, ни в уважении, ни в дружбе; она живёт желанием и питается обманом. Истинно любят только то, чего не знают.

Комическое быстро становится скорбным, если оно человечно.

Мечта могущественнее реальности. И может ли быть иначе, если сама она – высшая реальность? Она – душа сущего.

Нас всех когда-нибудь поглотит небытие, умейте забывать об этом – вот в чём заключается мудрость.

Не следует предаваться сожалениям о прошлом, жаловаться на перемены, которые нам в тягость, ибо перемена есть условие жизни.

Нет магии сильней, чем магия слов.

Основой теологии является отсутствие разума и священный ужас наших предков перед картиной вселенной.

Приобретайте сильные страсти, развивайте их и растите вместе с ними. И когда позднее вы подчините себе ваши страсти, их сила станет вашей силой, их величие – вашей красотой. Страсти – духовное богатство человека.

Прогресс приведёт в конце концов к смягчению нравов: шипы боярышника, пересаженного из сухой почвы в жирную, превращаются в цветы.

Простой стиль подобен яркому свету. Он сложен, но этого нельзя заметить.

Разум, если даже его притесняют и пренебрегают им, в конечном счёте всегда одерживает верх, ибо жить без него невозможно.

Рано или поздно любопытство становится грехом; вот почему дьявол всегда держал сторону учёных.

Религии, подобно хамелеонам, окрашиваются в цвет почвы, на которой они живут.

Сколько бы мы не говорили о пустоте жизни, иногда достаточно лишь одного цветка, чтобы нас разубедить.

Сколько стариков, столько различных родов старости. Есть старость сносная, есть невыносимая.
 
Случай – это псевдоним Бога, когда он не желает подписываться собственным именем.

Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.

Старики слишком упорно держатся за свои взгляды. Вот почему туземцы островов Фиджи убивают своих родителей, когда те стареют. Таким образом они облегчают ход эволюции, тогда как мы тормозим его, создавая академии.

Страдание! … Ему мы обязаны всем, что в нас есть доброго…

Страсти – враги покоя, я согласен: но без них в мире не было бы ни промышленности, ни искусства. Всяк дремал бы голый на навозной куче.

Творчество бедного дикаря мне ближе, чем творчество декадентов.

Театр … изображает всё, ничего не оставляя воображению: вот почему он вполне удовлетворяет большинство.

То, в чём нет загадочности, лишено очарования.

Христианство много сделало для любви, объявив её грехом.

Художник должен любить жизнь и показывать нам, как она прекрасна. Не будь его, мы усомнились бы в этом.

Человеку свойственно рассуждать мудро, а поступать глупо.

Чем дальше я живу, тем яснее мне, что прекрасно только то, что нетрудно понять.

Чтобы переваривать знания, надо поглощать их с аппетитом.

Чтобы совершить полёт через века, книга должна быть лёгкой. Ведь много можно сказать и на немногих страницах.

Я всегда предпочитал безрассудство страстей мудрости бесстрастия.