Шестов, Лев Исаакович (1866 — 1938) — российский философ

Шестов
 

 

 

 

 

Без помощи случая, без благоприятного стечения обстоятельств человек не в состоянии обеспечить себе постоянные удачи.

Блаженны оглядывающиеся, но молчащие, блаженны видящие, но скрывающие.

Бога надо не защищать, а искать.

Большинство, если не все исторические деятели были безответственны, ибо всякий, кто берёт на себя ответственность, – если он человек, а не Бог – парализует этим в себе нерв деятельности и осуждает себя на праздность и размышления.

Будешь говорить так, как видишь и слышишь, другие не увидят и не услышат.

В известном смысле, все люди на девять десятых попугаи. Говорить – говорят, но под их словами ничего не скрывается.

В обетованную землю может прийти лишь тот, кому уже можно не считаться со знанием, кто от знания и его истин свободен: куда он придёт, там будет обетованная земля.

В плоскости разума истины … не вмещаются.

В разумной … философии столько же коварства и предательства, сколько в обыкновенном здравом смысле.

В тех случаях, когда человеку возможно ещё видеть то, чего ему хотелось бы, он никогда не видит то, что есть на самом деле.

В тот момент, когда боги покинули мир, дерево познания навсегда заслонило от человека дерево жизни.

Вера, которая, по Писанию, спасает нас и освобождает от греха, … ведёт в область чистого произвола, где человеческому мышлению нет никакой возможности ориентироваться, не на что опереться.

Внутренняя противоречивость суждения вовсе не является достаточным возражением против него … Противоречивость есть один из признаков приближения к последней истине, ибо она свидетельствует, что человек утратил страх пред обычными критериями.

Восток – родина религий – предлагал не только Библию, – как решить и кому решить, в какой из восточных книг заключено настоящее откровение?

Все ищут истины и все уверены, что, ища истину, они знают, чего ищут. Немало есть и таких, которые уже нашли истину и удивляются или возмущаются, почему другие не разделяют с ними радости по поводу такой счастливой находки.

Все хотят во что бы то ни стало и как можно скорее быть правыми, правыми пред собой, пред людьми, даже пред Богом. Правота сейчас ценится больше всего на свете – и, если у человека её нет, её надо выдумать…

Всем можно пожертвовать, чтобы найти Бога.

Всесовершенное существо никак не должно быть всезнающим! Много знать – хорошо, всё знать – ужасно.

Всё нужно пробовать, и меньше всего доверять идеям, особенно идеям вечным и неизменным.

Вся книжная мудрость кончается там, где начинаются житейские волнения, человеческие нужды, запросы души…

… вся наша моральная борьба, равно как и разумные искания … приведут нас к свободе не только от моральных оценок, но и от вечных истин разума.

Всякое, даже очевидно бессмысленное объяснение люди охотно принимают – только бы мир не имел таинственного вида.

Где-то, на какой-то черте сглаживаются все различия между добром и злом, истиной и ложью, правотой и виновностью.

Грому – можно убивать, а человеку – нельзя. Засухе можно обрекать на голод огромный край, а человека мы называем безбожным, если он не подаст хлеба голодному! Должно ли быть такое противоречие? Не является ли оно доказательством, что мы, поклоняясь противному природе закону, идём по ложному пути, и что в этом – тайна бессилия «добра», что добродетелям так и полагается ходить в лохмотьях, ибо они служат жалкому и бесполезному делу.

Действительность нельзя вывести из разума, действительность больше, много больше, чем разум.

Для того, кто всё знает, нет иного выхода, как пустить себе пулю в лоб.