•
Только пепел знает, что значит сгореть дотла.
Но я тоже скажу, близоруко взглянув вперёд:
не всё уносимо ветром, не всё метла,
широко забирая по двору, подберёт.
•
      Только размер потери и
делает смертного равным Богу.
•
Топчешь, крича: «Благо не печь. Благо не греет».
Но без луча, что ни перечь, семя не зреет.
•
Тот, кто борется со злом или ему сопротивляется, почти автоматически полагает себя добрым и избегает самоанализа.
•
Трагедийная интонация всегда автобиографична.
•
Трагедия – излюбленный жанр истории.
•
                … Трагедия – просто дань
настоящего прошлому. Когда, тыча – «Глянь!» –
сидящая в зале дрянь созерцает дрянь
на сцене.
•
Трудно поджечь ледник.
•
Ты не скажешь комару:
«Скоро я, как ты, умру».
С точки зренья комара,
человек не умира.
Вот откуда речь и прыть –
от уменья жизни скрыть
свой конец от тех, кто в ней
насекомого сильней…
•
ты тускло светишься изнутри,
покуда, губами припав к плечу,
я, точно книгу читая при
тебе, сезам по складам шепчу.
•
Тянет раздеться, скинуть суконный панцирь,
рухнуть в кровать, прижаться к живой кости,
как к горячему зеркалу, с чьей амальгамы пальцем
нежность не соскрести.
•
У большого искусства … есть один недостаток: оно вынуждает вас возмущаться реальностью.
•
У всего есть предел:
горизонт – у зрачка, у отчаянья – память…
•
У всего есть предел: в том числе у печали.
•
У единодушия дар вырождаться в единообразие.
•
У жизни меньше вариантов, чем у искусства, ибо материал последнего куда более гибок и неистощим.
•
У нас у всех больше причин сидеть дома, нежели маршировать куда-либо.
•
У них одна обязанность была.
Они её исполнить не сумели.
Непаханое поле заросло.
•
У поэтов выбор слов говорит больше, чем сюжет.
•
У пророков не принято быть здоровым.
Прорицатели в массе увечны.
•
у смерти всегда свидетель – он же и жертва.
•
у судьбы, увы, / вариантов меньше, чем жертв…
•
Убийство — наивная форма смерти,
тавтология, ария попугая,
дело рук, как правило, цепкой бровью
муху жизни ловящей в своих прицелах
молодёжи, знакомой с кровью
понаслышке или по ломке целок.
•
Уж лучше без глупца, чем без вруна,
уж лучше без певца, чем без руна,
уж лучше грешным быть, чем грешным слыть,
уж легче утонуть, чем дальше плыть.
•
   … Узурпированное пространство
никогда не отказывается от своей
необитаемости, напоминая
сильно зарвавшейся обезьяне
об исконном, доледниковом праве
пустоты на жилплощадь.
•
укрывайся тулупом и норови везде
лечь головою в угол, ибо в углу трудней
взмахнуть – притом в темноте – топором над ней…
•
уличный пёс всегда / найдёт себе кость…
•
Умеющий любить, умеет ждать.
И призракам он воли не даёт.
•
Уродливое трудней / превратить в прекрасное, чем прекрасное / изуродовать.
•
Уставшее от собственных причуд,
Пространство как бы скидывает бремя
величья, ограничиваясь тут
чертами Главной улицы; а Время
взирает с неким холодком в кости
на циферблат колониальной лавки,
в чьих недрах всё, что смог произвести
наш мир: от телескопа до булавки.
•
Устойчивость пирамиды редко зависит от её вершины, но всё-таки именно вершина привлекает наше внимание.
•
Утрату нельзя возместить, обнажив её причину.
•
Учитывая, что человек по своему статусу – новоприбывший, то есть что мир возник раньше его, истина о вещах может быть лишь нечеловеческой.
•
Философия государства, его этика, не говоря о его эстетики, — всегда «вчера»; язык, литература – всегда «сегодня» и часто… даже и завтра.
•
Формула тюрьмы – недостаток пространства, возмещённый избытком времени.
•
Хлебнуть бы что-нибудь вдали
за Вашу радость,
но расстояния нули,
увы, не градус.
•
Ходить тебе в пижаме без карманов.
•
Хотелось бы думать, что пел не зря.
Что то, что я некогда звал «заря»,
будет и дальше всходить, как встарь,
толкая худеющий календарь.
•