Запретить совсем бы
                    ночи-негодяйке
выпускать
          из пасти
                   столько звёздных жал.

Землю,
     где воздух,
            как сладкий морс,
бросишь
            и мчишь, колеся, —
но землю,
          с которою
                    вместе мёрз,
вовек
          разлюбить нельзя.

Земля,
откуда любовь такая нам?
Представь —
там
под деревом
видели
с Каином
играющего в шашки Христа.

Значит — опять
темно и понуро
сердце возьму,
слезами окапав,
нести,
как собака,
которая в конуру
несёт
перееханную поездом лапу.

И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова — судороги, слипшиеся комом;
и побежит по небу с моими стихами подмышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.

И в пролёт не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.

И когда мой голос,
похабно ухает —
от часа к часу,
целые сутки,
может быть, Иисус Христос нюхает
моей души незабудки.

и любишь стихом,
                  а в прозе немею.
Ну вот, не могу сказать,
                               не умею.

И песня,
         и стих —
                это бомба и знамя…

И преступления
               всех систем,
и хрип хулигана,
                и пятна быта
сегодня
        измеришь
                  только тем —
сколько
           пива
              и водки напито.

И сейчас ещё
                    село
самогоном весело.

И я,
    как весну человечества,
рождённую
          в трудах и в бою,
пою
       моё отечество,
республику мою!

Иди
      учиться рядышком,
безграмотная старь.
Пора,
       товарищ бабушка,
садиться за букварь.

Из рабочей гущи выгоним пьющих!

Интеллигенция есть ругательное слово.

Искрестившийся народ
за бутылками
                          орёт.
В пляс — 
          последняя копейка,
Пей-ка,
лей-ка
в глотку
водку.

Каждую мелочь
                       мерь!
Держи
      восторгов елей!
Быт
       не прёт в дверь.
Быт
     ползёт
              из щелей!

Как в зажиревшее ухо втиснуть им тихое слово?

Как вы смеете называться поэтом
и, серенький, чирикать, как перепел!
Сегодня
надо
кастетом
кроиться миру в черепе!

Как же
себя мне не петь,
если весь я —
сплошная невидаль,
если каждое движение моё —
огромное,
необъяснимое чудо.

Конец ему!
           В сердце свинец!
Чтоб не было даже дрожи!
В конце концов —
                 всему конец.
Дрожи конец тоже.

Короной кончу?
Святой Еленой?
Буре жизни оседлав валы,
я — равный кандидат
и на царя вселенной
и на
кандалы.

Кровавых капель
                пунктирный путь
ползёт по земле, —
                   недаром кругла!
Кто-нибудь
           кого-нибудь
подстреливает
                  из-за угла.

Крошка сын
           к отцу пришёл,
и спросила кроха:
— Что такое
             х_о_р_о_ш_о
и что такое
             п_л_о_х_о?

«Ку-ль-т-у-р-р-рная р-р-р-еволюция!»
И пустились!
              Каждый вечер
блещут мысли,
                     фразы льются,
пухнут диспуты
                         и речи.

Лакеи, вин!
Чтобы все сорта.
Что рюмка?
Бочки гора.
Пока не увижу дно,
изо рта
не вырвать блестящий кран…

Легко
      врага
             продырявить наганом.
Или —
      голову с плеч,
                     и саблю вытри.
А как
      сейчас
            нащупать врага нам?
Таится.
             Хитрый!