•
Но, видать, не судьба, и года не те.
И уже седина стыдно молвить – где.
Больше длинных жил, чем для них кровей,
да и мысли мёртвых кустов кривей.
•
Новый век, новая эра – новое что угодно – начинается с какого-то серого дня, когда у вас дурное настроение и ничего достойного внимания перед глазами нет.
•
Нормальный человек – он восстаёт
противу сверхъестественного. Если
оно с ним даже курит или пьёт,
поблизости разваливаясь в кресле.
•
Ночь. Мои мысли полны одной
женщиной, чудной внутри и в профиль.
То, что творится сейчас со мной,
ниже небес, но превыше кровель.
То, что творится со мной сейчас,
не оскорбляет вас.
•
Ночь; дожив до седин, ужинаешь один,
сам себе быдло, сам себе господин.
•
О городе, где стоит
даже у статуй, смешно утверждать, будто он стоит
по дороге в Аид!
•
о чём я их не спрошу, слышу странное «хули-хули»…
•
О этот искус рифмы плесть!
Отчасти месть, но больше лесть
со стороны ума – душе:
намёк, что оба в барыше
от пережитого…
•
О, этот непереносимый смех на моментальных
снимках! Вот и всё, что нам остаётся, – остановленные
мгновения, украденные у жизни.
•
Обвинения, нередко предъявляемые поэзии, – что она трудна, темна, герметична и невесть что ещё – свидетельствует не о состоянии поэзии, а, если говорить честно, о ступеньке эволюционной лестницы, на которой застряло общество.
•
Обгоняя дни, года,
тенью крыльев «никогда»
на земле и на воде
превращается в «нигде».
•
Обладание… противоположно любви, которая есть… отдача.
•
Общего у прошлого и будущего – наше воображение, посредством которого мы их созидаем.
•
Общение требует равного.
•
Общность искусства и эротики состоит в том, что и то и другое являются сублимацией одной и той же – творческой – энергии.
•
Объективность не означает безразличия, как не означает она и альтернативы субъективности. Она, скорее, общая сумма субъективностей.
•
Объект любви не хочет быть объектом любопытства.
•
Обычно тот, кто плюёт на Бога,
плюёт сначала на человека.
•
Оглядываться – занятие более благодарное, чем смотреть вперёд. Попросту говоря, завтра менее привлекательно, чем вчера. Почему-то прошлое не дышит такой чудовищной монотонностью, как будущее.
•
Одиночество учит сути вещей, ибо суть их тоже
одиночество.
•
Одичавшее сердце всё ещё бьётся за два.
Каждый охотник знает, где сидят фазаны, – в лужице
под лежащим.
За сегодняшним днём стоит неподвижно завтра,
как сказуемое за подлежащим.
•
Одна из целей произведения искусства – создать должников; парадокс заключается в том, что, чем в большем долгу художник, тем он богаче.
•
Одна ли тысяча ли, две ли тысячи ли –
тысяча означает, что ты сейчас вдали
от родимого крова, и зараза бессмысленности со слова
перекидывается на цифры; особенно на нули.
•
Однако человек, майн либе геррен,
настолько в сильных чувствах неуверен,
что поминутно лжёт как сивый мерин…
•
Одни из них выглядят лучше, другие хуже, но это отличие перестаёт иметь значение к моменту чтения некролога.
•
Одним из самых печальных событий в ходе нашей цивилизации явилось противостояние греко-римского политеизма и христианского единобожия, и его известный исход. Ни в интеллектуальном, ни в духовном смысле реальной необходимости в этом противостоянии не было.
•
Одно,
должно быть, дело нацию крестить,
а крест нести – уже совсем другое.
•
Односторонность –
враг перспективы. Возможно, просто
у вещей быстрее, чем у людей,
пропало желание размножаться.
•
… Вглядись в пространство!
в его одинаковое убранство
поблизости и вдалеке! в упрямство,
с каким, независимо от размера,
зелень и голубая сфера
сохраняют колер. Это – почти что вера…
•
Он ждёт, поскольку он умеет ждать.
Вернее, потому что он встаёт.
Так, видимо, приказывая встать,
знать о себе любовь ему даёт.
Он ждёт не потому, что должен встать
чтоб ждать, а потому, что он даёт
любить всему, что в нём встаёт,
когда уж невозможно ждать.
•
Он просто шутит. Шутки не беда.
На шутки тоже требуется время.
Пока состришь, пока произнесёшь,
пока дойдёт…
•
он сам принадлежит… Увы,
все виды обладанья таковы.
•